22
авг 2013
На Брестчине возрождается социальное служение как форма общественной деятельности религиозных организаций
Многие имеют хорошие авто, но почему–то сетуют на нехватку времени. Больше зарабатывают денег, но меньше в душе жалости. Говорят о первичности духа, а стремятся к материальному.
Мы боимся отягощать себя гуманностью. Спешим жить, а к милосердию не пускает лень. Ведь надо идти в банк. Ждать в очереди. Заполнить квитанцию, чтобы упало на счет нуждающегося наше пожертвование. Хлопотно?
Вот порой и кажется, что у добра — ограниченные возможности. Но если вырваться из шума города, выключить компьютер — в глуши, в деревне можно почувствовать, что добро не уходит из нашей жизни.
Более того, социальное служение возрождается как форма общественной деятельности религиозных организаций. Совсем недавно отдел по делам религий и национальностей Брестского облисполкома показал журналистам дома милосердия, существующие без помощи госбюджета.
Живя с интернетом, думаем, что сделать доброе дело легко. К примеру, сейчас один банк через Фейсбук предлагает нажать «лайк» — и тысяча рублей банка уйдет на счет детского дома. Тешите свое самолюбие? Да, дешевый пиар! Чтобы кому–то помочь, большинству из нас все же надо отрывать себя от клавиатуры и стула.
Хотя и соцсети могут быть катализатором добрых дел. К примеру, одна известная российская блоггерша предложила 21–летней Наде Фалеевой из Кировской области, болевшей ревматоидным артритом с пятилетнего возраста, помощь в сборе денег для новых суставов.
Попросила своих подписчиков «сбросить» на счет Нади эквивалент стоимости чашечки кофе. Сработало.
Уже несколько уникальных операций успешно прошли в Израиле. Я тоже слежу за судьбой девушки, которая отчитывается за каждую присланную ей копейку. Это тот случай, когда не надо бояться стучать во все двери, верить и понимать...
А вы замечали, что молодым помогать проще? Старикам — сложнее. Наши обильные разговоры о милосердии к людям в возрасте часто слишком поверхностны. Мы уже научились говорить «третий возраст» или «золотой возраст», не обижая жизнерадостных бабушек и дедушек словом «старики». Но милосердие состоит из определенных чувств, которые ох как непросто рифмуются со старостью. И не «лайкаются» в Фейсбуке.
По прогнозам к 2015 году доля пожилых граждан в структуре населения страны достигнет 24 процентов. Старости свойственны болезни. Боль, страх, отчаяние, безысходность обязательно порождают вопрос, кому и как смотреть за прикованным к постели родным человеком. Работу, которая приносит средства на лекарства, не бросишь. Значит, сиделка, дом милосердия, хоспис — жизнь в офлайне...
Государство не оставляет стариков. Совершенствуются формы и методы соцобслуживания. Реконструируются и строятся дома–интернаты. Но репортажи из таких учреждений бывают разве только с открытия. Позади за торжественно перерезанной ленточкой — рутина. Боль. Слезы. Смерть. Старики — сложные постояльцы.
Но вернусь к поездке, которая навеяла столь разношерстные мысли. Первый адрес — Пинск. Здесь планируется построить реабилитационный центр для детей–инвалидов — под патронатом Свято–Елисаветинского женского монастыря. Паллиативная помощь волонтерами уже оказывается — на дому.
Дальше — поселок Логишин. 43 старика — католики, православные, баптисты и атеисты — живут под крышей дома милосердия при местном римско–католическом приходе Святых Петра и Павла. В очереди на проживание — еще 31 человек.
Следующая остановка — агрогородок Святая Воля Ивацевичского района. При храме Воздвижения Креста Господня тоже строится дом милосердия на 47 человек. Поинтересовалась у настоятеля, отца Николая, откуда деньги. Говорит — от людей. Случается, прихожане жертвуют... картошкой. Мешок картошки — как чашка кофе, не находите?
В конце маршрута — деревня Именин Кобринского района. При детском оздоровительном центре «Жемчужинка» Союза евангельских христиан–баптистов недавно построен дом милосердия, приютивший 25 человек. В планах строительство подобного заведения при ските Свято–Рождество–Богородицкого женского монастыря на хуторе Вежное Пружанского района...
Казалось бы, чему удивляюсь? В старые времена при каждом храме да монастыре имелась богадельня. Но мы–то — из времен советских. Значит, идет возврат к забытому хорошему старому. К социальному служению. Потому что бюджет и идеализм — не одного философского поля понятия. К сожалению. В Бресте еще в 2008 году горисполком обещал открыть хоспис на базе бывшего детсада. Не случилось. Может, к богоугодному делу стоит подключиться церкви?
Трудно найти деньги на милосердие? Не верю. Мы ведь с вами тоже в состоянии пожертвовать — или чашечку кофе, или мешок картошки, тысячу рублей или сотню тысяч... Главное — успеть. Старость — и наше будущее.