Председатель СК Беларуси Валентин Шаев: истина – это далекая звезда, к которой можно только приблизиться

Роман РУДЬ, СБ

Какой этап развития переживает сейчас одно из самых молодых правоохранительных ведомств страны? На какой стадии находится расследование наиболее громких преступлений последнего времени? Чем опасна современная коррупция и что можно противопоставить обвальной наркотизации? На эти и другие вопросы в беседе с корреспондентом «СБ» отвечает председатель Следственного комитета Беларуси Валентин ШАЕВ.

— Валентин Петрович, можно ли говорить, что как первичное становление, так и последующая оптимизация структур СК завершены?

— Действительно, если оценивать в целом, то становление Следственного комитета как нового государственного органа состоялось. Проведена и оптимизация наших структур, вследствие чего количество следственных подразделений районного уровня сократилось со 147 до 131. Это, на мой взгляд, приносит не только экономический эффект, но и способствует централизации, улучшению управляемости, мобильности в работе следственных подразделений. В то же время продолжаем дошлифовывать отдельные моменты на более тонком, детальном уровне, стараемся чистить наши ряды от людей, которые недостойны служить в Следственном комитете. Мною возбуждены два уголовных дела по статье о получении взятки в отношении сотрудника одного из следственных подразделений Минска. Управление собственной безопасности СК выявило факты получения им денежного вознаграждения за решение вопросов, входящих в его компетенцию. Подобное отношение к службе будем выжигать каленым железом.

— Какую задачу, стоящую сейчас перед комитетом, вы бы назвали основной?

— Наша главная задача не изменилась: необходимо улучшать качество, оперативность и эффективность предварительного следствия. Предполагается добиться абсолютного совершенства, но оно, как известно, такой фактически невидимый рубеж, к которому надо постоянно стремиться, но которого сложно достичь в полной мере. Однако в рамках этой задачи отдельное внимание в 2014 году будет уделено, например, качеству и своевременности проведения неотложных следственных действий. Это такая составляющая расследования, которая позволяет выявить и закрепить объективные следы преступления. Сегодня суды, и уголовная практика это подтверждает, исходят из того, что такие распространенные доказательства, как показания свидетелей, менее ценны, чем те данные, которые устанавливаются путем технических, экспертных исследований, изучения документации.

— В чем же их особая ценность?

— Это доказательства, которые не зависят от субъективного мнения человека, от его восприятия. Даже абсолютно честные и независимые свидетели по–разному воспринимают и воспроизводят то, что они видели.

Если продолжить про наше совершенствование, то одним из  направлений является усиление аналитической работы. По отдельным направлениям деятельности уже проводим детальный анализ. К примеру, этот год начали с тщательного анализа практики расследования уголовных дел о незаконном обороте наркотиков, чтобы досконально выяснить и повлиять на причины и условия, которые способствуют совершению этих преступлений.

Также одной из приоритетных задач считаем развитие информатизации в Следственном комитете. Это и создание единой автоматизированной информационной системы, и запуск собственного сайта СК, который должен появиться в интернете в ближайшие месяцы.

— Расскажите, расследование каких дел из числа особенно резонансных завершено в этом году или близко к завершению?

— Одним из самых крупных дел в прошлом году стало обвинение граждан России В.Баумгертнера, С.Керимова, О.Петрова и других в причинении ущерба Белорусской калийной компании. Сейчас это дело готовится для передачи правоохранительным органам Российской Федерации, где и будет осуществляться уголовное преследование названных лиц. Кроме того, накануне нашего разговора стало известно, что Следственным комитетом России по данному уголовному делу признано потерпевшим, кроме БКК, также ОАО «Беларуськалий».

Многим памятно шокирующее убийство минчанки Татьяны Слонимской, которую разыскивали, как говорится, всем миром. Она уехала на машине собирать ягоды в Минском районе и, как позже выяснилось, подверглась нападению двоих ранее судимых молодчиков. Те совершили зверское убийство ради автомобиля, который позже продали в Москве по поддельным документам. Сейчас расследование завершено, дело передано в прокуратуру. Кстати, в ходе следствия выяснилось, что подозреваемые замешаны и в других преступлениях. Окончательное обвинение — совершение убийства при отягчающих обстоятельствах, разбойное нападение, серия краж, хищение, уничтожение и подделка документов.

По уголовному делу в отношении бывшего генерального директора Республиканского центра олимпийской подготовки конного спорта и коневодства следственные действия уже завершены. Обвиняемый в настоящее время ознакамливается с материалами уголовного дела. Ему инкриминируются злоупотребление служебными полномочиями и служебная халатность. Следствием установлено, что он причинил ущерб вверенному ему учреждению на сумму более 600 миллионов рублей. Обвиняемый в ходе следствия признал свою вину и полностью возместил ущерб. В ближайшее время уголовное дело будет передано в прокуратуру для направления в суд.

Наконец, как вы знаете, именно сейчас идет судебный процесс по уголовному делу, расследование которого тоже завершено в этом году. Я имею в виду дело Владимира Волкова — заместителя председателя концерна «Белнефтехим». Ему предъявлено обвинение по 8 эпизодам взяточничества, а также наложен арест на 2 минские квартиры, гараж, автомобиль BMW Х5 и около 100 тысяч долларов.

— К слову, о взяточничестве. Президент назвал коррупцию одной из основных бед любого государства. Как вы оцениваете эффективность борьбы СК с этим злом?

— Сразу можно отметить, что имеющиеся правовые инструменты борьбы с коррупцией довольно эффективны: нормативная база вполне соответствует требованиям времени и к тому же постоянно совершенствуется. А что касается практической стороны, то в структуре центрального аппарата Следственного комитета имеется специальное подразделение — главное управление по расследованию преступлений в сфере организованной преступности и коррупции, отделы которого находятся также в областях и осуществляют производство по наиболее сложным, многоэпизодным и имеющим общественный резонанс уголовным делам. Кроме этого, предварительное следствие по уголовным делам о коррупционных преступлениях проводится опытными специализированными следователями отделов по расследованию преступлений против интересов службы, которые имеются в каждом следственном управлении УСК по областям и Минску, а также в главном следственном управлении центрального аппарата. Плюс к этому есть управление, осуществляющее контроль за работой этих «практических» подразделений. К слову, подобные же антикоррупционные структуры есть и в КГБ, МВД, органах прокуратуры.

— Насколько хорошо они справляются?

— Об этом можно судить по следующей цифре: в 2013 году в стране зарегистрировано 2.301 коррупционное преступление (в 2012 году их было почти на 30 процентов меньше). Так вот, это увеличение числа выявленных коррупционных преступлений произошло как раз за счет более активных действий правоохранительных органов.

— Видите ли вы какие–либо нетрадиционные методы для победы над коррупцией? Например, в Сингапуре одно время существовала «презумпция виновности» чиновника, живущего явно не по средствам...

— На мой взгляд, это абсолютно неприемлемый механизм. Введение такого института определяет безусловное признание вины вне процесса ее доказывания, что противоречит как требованиям Конституции, так и принципам уголовного процесса. Как следователь я считаю, что установление любых обстоятельств правонарушения подлежит доказыванию. Только после этого должен следовать вывод, виновен человек либо нет.

— Но Беларусь ратифицировала Конвенцию ООН против коррупции, а там в статье 20–й говорится, что уголовно наказуемым деянием уже можно считать тот факт, когда приобретение каких–либо активов чиновник не может разумно обосновать.

— Дело в том, что действия, в результате которых могут образовываться такие незаконные активы, в нашей стране уже криминализированы: установлена уголовная ответственность за преступления против собственности, против порядка осуществления экономической деятельности и против интересов службы. Определен и порядок изъятия имущества, полученного в результате совершения таких преступлений. Также замечу, что нормы упомянутой вами статьи 20–й конвенции не реализованы в национальном законодательстве многих государств — США, Франции, Швеции, Бельгии, Финляндии. Положения этой статьи не согласуются с презумпцией невиновности, а ответственность за незаконное обогащение закреплена в законодательстве о налогах, трудовых отношениях и государственной службе.

Тем не менее при подготовке дополнений и изменений в законы «О декларировании физическими лицами доходов и имущества» и «О борьбе с коррупцией» Следственный комитет предложил рассмотреть вопрос установления гражданско–правовой ответственности государственного должностного лица. Такая ответственность могла бы быть в виде взыскания в доход государства имущества, размер которого значительно превышает доходы чиновника и происхождение которого это должностное лицо не может подтвердить.

— Чего же не хватает для более результативной антикоррупционной работы?

— Не хватает, по–моему, понимания и разумного отношения к этой проблеме со стороны конкретных руководителей предприятий, концернов, министерств. У себя внутри они так и не выстроили четкой системы противодействия коррупции. Хотя о необходимости такой системы говорится давно, но воз и ныне там. Налаживание этой работы внутри различных государственных структур дало бы ощутимый результат, поскольку именно там зарождаются коррупционные отношения. Нужны если не отдельные органы, то хотя бы специалисты. Следователь, конечно, вникнет в коррупционные схемы, однако кто лучше всех знает предприятие? Человек, который там работает. Бригадир, мастер, главный инженер, начальник отдела или цеха... Зная специфику производства, он способен высчитать коррупционные риски, чтобы их минимизировать.

— Валентин Петрович, а может быть, опасность коррупции несколько преувеличена? По крайней мере, на бытовом уровне ни я, ни кто–либо из моих знакомых давно не сталкивались с вымогательством взятки.

— Да, вы верно заметили насчет того, что сегодня в сфере образования, здравоохранения, правоохранительных органов коррупция потеряла системный характер, перестала быть массовым явлением. Мы продолжаем выявлять такие преступления, но масштабы их явно уменьшились. Другое дело, что коррупция сегодня проникла в стратегические отрасли экономики, а тут уже речь не о бытовом ущербе, а об угрозе национальной безопасности. Так что страшным и опасным это явление быть нисколько не перестает...

— Каков ваш взгляд на проблему наркотизации общества?

— Проблема, безусловно, есть, к тому же она резко обострилась в этом году. Сравните сами, в январе — марте 2013 года зарегистрировано 1.034 преступления, связанных с незаконным оборотом наркотиков, а за тот же период этого года — уже 1.861. И 70 процентов рынка наркотических средств в текущем году составили синтетические наркотики. То есть самые страшные — более доступные, чем «традиционные» наркотики, но менее предсказуемые по своему воздействию. И с весьма быстрым возникновением тяжелейшей зависимости.

— Выходит, правоохранительные органы проморгали этот всплеск?

— Если бы проморгали, то не было бы такого количества выявленных преступлений. Вы же учтите, преступность такого рода обладает высокой латентностью. Потерпевших практически нет, никто из покупателей наркотиков не приходит с заявлением, что ему сбыли запрещенное средство. Та высокая цифра, которую я вам назвал, говорит не только о всплеске наркотической преступности, но и об адекватном реагировании на него правоохранительных органов. Конечно, хотелось бы, чтобы больше раскрывалось каналов и фактов сбыта наркотиков. Сбытчики — гораздо опаснее тех, кто просто хранит и употребляет наркотик.

— Вы имеете в виду наркодилеров?

— И не только. В вашем вопросе проявилось заблуждение, свойственное абсолютному большинству. Зная, что за сбыт предусмотрено гораздо более суровое наказание, чем за хранение или перевозку наркотиков, мало кто знает, что сбытом считается вовсе не только их продажа. Под сбытом понимается как возмездная, так и безвозмездная передача наркосредств другим лицам. Дарение, дача взаймы, уплата долга этими средствами — все это сбыт, за который уже предусмотрено от 8 лет лишения свободы. Для недоросля, который «всего лишь дал попробовать другу» или «угостил подружку», большим откровением становится такое наказание.

— Какие меры, по–вашему, надо принять, чтобы резко переломить ситуацию?

— Резко не получится. Надо вдумчиво, кропотливо объяснять людям, прежде всего молодым, что речь идет о смертельной опасности. Я всегда настаивал на том, что в этом деле нельзя полагаться на вышедшую по телевизору программу или статью в газете. Тут нечего таить, молодежь сейчас не особо интересуется традиционными средствами массовой информации. Уверен, что каждый родитель должен усадить своего ребенка напротив себя и разговаривать с ним, попутно показывая — роликов в интернете хватает, — к каким последствиям приводит увлечение «невинными смесями». И говорить нужно так, чтобы было очевидно, что сын или дочь слышит и понимает тебя. Более эффективного пути не вижу.

— Расскажите подробнее о законодательной инициативе СК — механизме досудебного соглашения о сотрудничестве с подозреваемым (обвиняемым) по уголовному делу. Не выйдет ли так, что преступники попросту получат возможность откупаться от ответственности?

— Речь не идет о финансовой стороне этого вопроса. Подразумевается, что по такому соглашению подозреваемый будет рассказывать о преступлениях других лиц, либо о преступлениях, о которых неизвестно никому. Это не будет какая–то договоренность между потерпевшим и преступником. Это будет соглашение между прокурором и преступником, согласившимся сотрудничать со следствием. Он добровольно принимает на себя обязательство по установлению всех обстоятельств преступления, розыску похищенного имущества, изобличению соучастников и т.д. Суть соглашения в том, что при выполнении таких обязательств ему гарантируется снижение максимально возможного срока наказания.

— Но ведь и раньше существовало нечто подобное в виде смягчающих обстоятельств, активного способствования расследованию?

— Однако все это носило абстрактный характер. Мы же хотим, чтобы было четко прописано — выше какого предела не может быть назначено наказание. Стоит учесть, что принципиальным условием такого соглашения является принятие преступником мер по заглаживанию вреда перед потерпевшим. Поэтому мнение потерпевшего, от которого якобы откупились, не учитывается при заключении такого соглашения. Мы здесь никакого велосипеда не изобретаем, подобный институт существует во многих странах — России, США, Франции, Италии. Соответствующий проект закона об этом нововведении уже рассматривается Парламентом.

— Расскажите, какие плоды дает взаимодействие со Следственным комитетом России?

— Степень нашего взаимодействия с российскими коллегами можно, без преувеличения, назвать очень высокой. В 2013 году в различные учреждения юстиции иностранных государств нами направлено более 1.600 просьб об оказании правовой помощи, а нашими следователями исполнено 670 подобных просьб. И абсолютное большинство всего объема правовой помощи (более 70 процентов) приходится именно на Российскую Федерацию. И это не просто цифры — за ними конкретные следственные и процессуальные действия по уголовным делам.

— Можете привести пример?

— Одно из показательных в плане взаимодействия дел — недавнее раскрытие убийства таксиста в Оршанском районе. Преступник прибыл из России, а само убийство не было спонтанным: желая отомстить своей бывшей возлюбленной, житель Зеленограда С. задумал убить ее нового друга. Преступление было тщательно спланировано, С. осуществлял наблюдение за своей жертвой, заранее приготовил орудие убийства, продумал пути отхода. Затем напросился в качестве пассажира в машину, у дороги зарезал таксиста, а после переоделся, сжег одежду, сменил автомобиль и вернулся домой. Раскрытием преступления занимались наиболее опытные следователи УСК и сотрудники уголовного розыска УВД Витебской области. Так вот, неоценимую помощь в расследовании оказали правоохранительные органы России, с помощью которых С. был изобличен и задержан. Его виновность во многом подтверждена материалами оперативно–розыскных действий, проведенных на территории Российской Федерации. Сейчас следствие по этому делу продолжается.

— Последний вопрос: как вы оцениваете степень освещения деятельности Следственного комитета в СМИ?

— Меня удручает то, что пресса мало рассказывает собственно о следственной работе. Много пишут о происшествиях, преступлениях, задержаниях... Причем пишут абсолютно непрофессионально, на уровне догадок или мнения лиц, априори предвзятых. И думают, будто служат истине. А что такое истина? Это настолько далекая от нас звезда, которой невозможно достичь, к ней можно только приблизиться. И вот риторический вопрос: кто ближе окажется к этой звезде, — тот, кто владеет всей ситуацией, или человек со стороны, делающий выводы на основе догадок? Я думаю, что новая полоса «СБ», посвященная работе следствия, сумеет избежать этой ошибки и покажет нашу деятельность такой, какова она есть на самом деле. Читатели узнают не только о самых громких злодеяниях последнего времени, но также и о том, кто и как эти преступления раскрывает. Надеюсь, что уже в мае этот спецвыпуск появится на ваших страницах.

Справка «СБ»

Число особо тяжких преступлений, связанных со сбытом наркотиков при отягчающих вину обстоятельствах, за 2013 год возросло практически в два раза по сравнению с предыдущим годом (с 525 до 1.009). Их рост произошел во всех регионах, но наиболее существенно в Минске — на 250, Гомельской области — на 62, Минской области — на 52 преступлений.

Цифра «СБ»

Следственный комитет в 2013 году внес 410 представлений об устранении нарушений закона, причин и условий, способствовавших совершению коррупционных правонарушений и преступлений, а также правонарушений, создающих условия для коррупции. По результатам рассмотрения представлений свыше 90 должностных лиц привлечено к дисциплинарной ответственности (из них 8 освобождено от должностей), 1 — привлечен к административной ответственности, 67 — к материальной.